Интервью с Вайсом Гуламом
Родился я в Кабуле, в 1967 году. В интеллигентной семье довольно. Отец у меня военный, мать — учительница.
Сразу, еще до школы, у меня проснулась страсть к спорту. Играл в футбол, хоккей смотреть очень любил. Футбольные матчи у нас все время показывали, смотрел их и играл очень часто. Короче, увлекался очень сильно.
Пока я учился в школе, в стране началась война. Отец не воевал, он у меня политик, он занимал очень хорошие посты, принимал участие в образовании нового государства. Обучал других офицеров — был начальником нашей военной академии, где учились кадровые офицеры. Сам он — единственный в Афганистане — закончил три академии по военной части. В России в том числе — закончил Академию имени Ленина.
Мы почти целый год здесь жили — так я первый раз попал в Россию, когда мне было 11 лет. Потом уехали обратно в Кабул.
Второй раз я приехал уже после окончания школы. Я учился, кстати, образцово, и лучше меня никто не учился не только в школе, но и в городе. Я выиграл олимпиаду городскую. Когда я с отличием закончил школу, мне дали выбор — учиться в России либо в МГИМО, либо в медицинском на Пироговке.
Приехал я в Москву учиться на врача. В Афганистане профессия врача — это самое ценное. Если человек хочет чего-то добиться, то он должен быть врачом. У нас не очень развитая страна, много бедных людей, которые болеют и не могут себе позволить хорошую медицину. Во врачах у нас всегда видели благополучие.
Я выбрал медицину. Хотя любил спорт и не мог без него жить — но когда с детства внушают, что надо быть врачом или инженером, выбрать достойную профессию...
Вот я приехал, целый год учился в подготовительной школе. Правда, вскоре выяснилось, что всю программу, которую там преподавали, я уже знал — у нас это в 11 и 12 классах проходят. Оставался языковой барьер, но с этой проблемой я справился очень быстро. В течение четырех-пяти месяцев я бегло разговаривал и довольно-таки неплохо писал, немного ошибок делал. Получилось, что я поступил в институт очень прилично подготовленным.
Почти сразу — после первого семестра — я возглавил спортивный сектор общежития. А это четыре корпуса по 16 этажей. Я все равно все время в теннис играл настольный. На свои средства даже купил стол теннисный новый, и там мы проводили турниры. Турниры были не только по теннису — по футболу, по шахматам. В футбол играли почти каждый день.
В бильярд я играл только в Афганистане. Не то чтобы я где-то в клубе постоянно тренировался. Просто в неделю два-три раза, когда заходил в клуб, играл в бильярд. У нас развит пул, снукер; русских столов, разумеется, нет, никто и не знает про такие.
У нас есть другая игра, которая называется «карамболь». Не знаю, почему так называется, потому что ничего общего с настоящим карамболем нет. Настольная игра. Доска квадратная, по углам четыре лузы. Играют в нее круглыми шайбами с пятачок размером, а не шарами. Одна группа черная, а другая — белая. И главная шайба, что-то вроде битка, — красного цвета, чуть больше остальных. Задача — забить все свои шайбы битком, который двигаешь легким щелкающим движением пальцев. Покрытие — полированное дерево, для лучшего скольжения посыпанное тальком. В этой игре есть все — резка, выходы, подбои. Практически это бильярд, но немного в другом ракурсе. Действительно интересно, может, достану я такую доску в центре нашего землячества, и тут можно поиграть будет.
В такой «карамболь» я начал еще в детстве играть — и с детства еще заметил, что очень хорошо вижу эти резки. Лузы там довольно строгие, и чтобы срезать шайбу в лузу, надо было очень постараться. В 8-9 лет я уже играл так, что никто из моих родственников даже близко не доплывал. А у нас довольно большая семья была — все три поколения жили в одном большом доме.
Да как-то само собой. После школы с друзьями, скажем, ходили сгонять пару партеек. В Афганистане это, кстати, связано с кое-какими сложностями. Был один-два клуба, куда можно было интеллигентным людям зайти. А больших клубов вообще нет — 3-4 стола считается уже большой клуб. Но туда ходят в основном дети из неблагополучных семей, сброд всякий. Так что особенно часто я не мог играть. Мог ездить в те клубы, где нормальные люди собираются, взять с собой дядю, с ним постучать немножко.
Короче, часто я не играл, но играл хорошо. В основном в пул. В «Восьмерку», по большей части на маленьких барных столах. В снукер тоже играл — на любительском уровне хорошо играл.
А в России... Получилось так, что у меня в одно время было много друзей из МГИМО, а у них в общаге стоял русский стол — маленькая девятифутовка. С большими шарами. Мы туда ходили играть в теннис, в футбол — а уж заодно еще и в бильярд. Я как увидел бильярдный стол — меня как магнитом притянуло. И я стал играть на этом столе несколько раз в неделю. А у нас ребята азартные — 10-20 рублей выигрывал, это ощутимая прибавка. Стипендия у меня была 90 рублей. Были другие доходы, конечно, родители помогали. Я не проигрывал, бывало, фору давал... короче, на маленьком столе всех обыгрывал.
В пул я тогда не играл. Да и в русский — нечасто. У нас же серьезный институт, нельзя все время играть. Два-три раза в неделю выбираешься — и слава богу.
Закончил я институт в 1993 году, намеревался стать хирургом, ходил в кружок, ассистировал, хотел устроиться ординатором. Но не сложилось — началась перестройка, которая очень многих сбила с толку. С иностранцев стали требовать денег за занятия, за учебу, причем очень больших. У нас — 3500 долларов за семестр. Это и сейчас деньги немалые, а тогда просто было очень много. Желание учиться как-то отпало, хотя до этого я ходил в кружок около года. Нереально было учиться и еще кормить себя. Поверь, не оставалось даже на пачку сигарет. Продолжать с этой профессией было нереально.
Я пошел в другом направлении, занялся мелким бизнесом. И с 1993 года я занимался коммерцией — до 1998, когда произошли известные события. А дело было так организовано, что в промежуток между тремя часами дня и восемью вечера было свободное время. Из этих пяти часов в день я два-три часа тратил на бильярд. В Крылатском я тогда жил, там есть клуб «Боцман» — он и сейчас работает, прямо у метро.
Я туда стал ходить, жил рядом, и бизнес у меня рядышком был. Начал играть. И в один из дней я прихожу — а там какой-то турнир. Коммерческий. Первый раз я там увидел Киладзе — маленького такого, худощавого — он настолько хорошо играл уже, что его не пускали играть, и он судил. И Степанов там был, который еще до стола-то толком не доставал, но уже играл хорошо. Кристина была, Артур Агаян, вся тусовка. А я неплохо играл — мог и с кия случайно собрать. Я записался, прошел пару кругов даже. И кто-то ко мне подошел, когда увидел, как я играю. Посоветовали мне поучаствовать еще в каком-нибудь турнире, посмотреть, как здесь играют. Кстати, победителю того турнира я уже через год давал приличную фору — он тоже в Крылатском жил.
Но до 98-го года плотно увлечься бильярдом не получалось — все же было другое дело, которым надо было заниматься. А в 98-м году я уже со многими был знаком, и меня как-то пригласили в «Горизонт». Приезжай, говорят, там хороший клуб, хорошие игроки. И там действительно тогда собирались, пожалуй, лучшие. Женька Сталев туда приезжал, Артур играл, Киладзе, Меркулов, Сашка Алфимов. Все там играли уже года 3-4 — а я и не начал-то толком. И я как-то решился туда поехать. Поехал туда — и все. Клуб поменял, стал туда ходить.
Довольно долго я играл в «Горизонте». Когда более-менее научился играть, стал участвовать в любительских турнирах. И как-то заехал в бильярдную на Поклонной горе. Там был клуб довольно известный, очень красивый, закрытого типа. Столы Olhausen — обстановка просто идеальная. Очень роскошный клуб, и очень дорогой кстати. Я недалеко оттуда жил, заехал как-то туда на местный турнирчик небольшой, выиграл его. А там практически каждую неделю проводили турнир. Раз выиграл, два выиграл, три выиграл. И меня пригласили в этот клуб. Это, пожалуй, первые мои достижения.
А позже я уже во всех клубах выигрывал. Думаю, больше меня в разных клубах никто не выигрывал любительских турниров — в каждом клубе по три-четыре раза. Но первый свой турнир я выиграл именно на Поклонке.
Следующая веха, первое серьезное достижение. Я стал... я выиграл итоговый турнир по «Восьмерке» на восьмифутовых «Валлеях». Была тогда альтернативная ассоциация. Можно сказать — чемпионат России. Хотя Лева (Ярославцев) никогда с этим и не согласится. Но там практически все сильные игроки участвовали — Меркулов, Востоков... Женю уже не пускали — это в 99 году было. В финале я играл с Меркуловым — и ты понимаешь, какой это «любительский» уровень. В финале я все собрал — 6-0, почти без единой ошибки. Я помню, финальный матч проходил в зале, где параллельно играли женский и мужской финалы. Шла вторая партия у женщин, когда мы уже закончили.
Как победитель чемпионата я получил право поехать в Америку, а в это время у меня не было еще ни гражданства России, ни загранпаспорта. Благодаря этой победе мне в рекордные сроки оформили гражданство. Надо было то ли год, то ли шесть месяцев ждать — а я обратился, и мне буквально через неделю паспорт выдали. И буквально накануне отлета я получил загранпаспорт.
Как меня пустили в США — до сих пор удивляюсь. Я же бывший гражданин Афганистана, и уже тогда с этим очень строго было, нас практически не выпускали. У нас ведь война шла — и если кто-то выбирался из страны, сразу подавал документы на иммиграцию. Я отправился в посольство, ни на что особо не надеясь. Думал — не дадут, но получил бы я денежную компенсацию, 1500 долларов что ли. Я пошел для того, чтобы получить этот штамп «отказано» и компенсацию. До того Григорьянц хотел поехать — отказали, Ксюше Горделян в первый раз отказали. А они ведь россияне, и я думал — мне точно визу не дадут. В итоге я так уверенно с чиновницей разговаривал, что смотрю — бум! — штамп — езжай.
Я поехал, финал был в Лас-Вегасе. Поиграли. Потом еще раз стали чемпионами — уже в команде.
Потом уже не стали меня пускать ни на какие любительские турниры. А тут закрыли бильярд на Поклонной, и я перебрался в «Империю» — это, наверное, 2001 год. Но там отношение к спортсменам было не очень хорошее, есть столы — играешь, нет столов — не играешь... Надоело. Я ведь уже довольно известным игроком к этому времени был.
В 2002 году (если не ошибаюсь) я сыграл в суперфинале по итогам года в Питере, обыграл в полуфинале Степанова в «Девятку», вышел в финал. Сыграл с Женькой — 11-9 проиграл. Хорошо сыграл, чуть-чуть мне не хватило, чтобы выиграть. За такие достижения дали мне звание мастера спорта.
Чемпионом России я пока в личном зачете не становился. Для меня очень приятным был финал 1999 года с Меркуловым. Редко когда настолько собранно удается сыграть. Я будто от всего отключился, очень хорошо сыграл. Только стол был и я. Без волнения вообще, поймал настрой. Никогда я так не выигрывал — был стол, была партия, которую надо было собрать, и все. Об этом ощущении я помню до сих пор.
В целом сложно выделить что-то.
На международном уровне, когда я играл в Америке, было много хороших турниров. Там большинство турниров на форе проводятся. Когда я туда приехал, меня зачислили к «неходячим» в класс С. И на форе, которую мне все давали, я начал один за другим турнир выигрывать. По паре в неделю. Через три-четыре недели присвоили В. Тоже выигрывал — уже не так часто, раза два в месяц. И через три-четыре месяца меня записали в «шпилевые» — в А-класс. А там уже лучшие игроки Массачусетса, которые могут на равных играть и с Иммоненом...
Играл я в Америке, например, с Карен Корр, чемпионкой мира по «Девятке». В «Девятку». Забавная ситуация была. Я вошел в турнир, смотрю в сетку — мне какая-то женщина попалась. Обрадовался, конечно. Оказалось, очень хорошо играет. Так ведь и я неплохо! Выиграл я у нее сет до 7 побед. Счет не помню, но она очень прилично играла. Она в этом турнире по нижней сетке до третьего места дошла — а там и Сантос Самбайон играл, и Мика Иммонен. Я-то вылетел намного раньше. Пришел в бар, сел пивка попить. А хозяин этого клуба подошел, похлопал меня по плечу и спросил: ты знаешь, кого ты обыграл? Нет, говорю, не знаю. Он достал откуда-то журнал Billiard Digest, смотрю я на обложку и вижу, что она чемпионка мира. Хорошо, что ты мне раньше не сказал, парень. Сейчас мне кажется, что она самая сильная женщина среди играющих в пул.
Я реалист. Трезво оцениваю свои возможности, и просто стремлюсь лучше играть. Чтобы на таком уровне играть чуть-чуть лучше, совсем капельку, нужны годы тренировок. И с каждым годом, играя в бильярд, ты будешь открывать что-то новое. Я просто мечтаю играть хорошо, играть еще лучше.
Я не мечтаю стать чемпионом мира, поверь мне. Зачем? Чтобы стать чемпионом мира, нужно играть всю жизнь. Если ты не играешь с детства, шансов почти нет. Нет таких чемпионов мира, которые не играли бы с детства — то есть уже 20-30 лет. Иллюзий такого рода я не испытываю.
Ну почему, это реально. Правда, есть, на мой взгляд, некоторые погрешности в системе проведения чемпионата России... Для меня это ясный вопрос, я это понимаю. Думаю, надо провести отдельно каждый турнир — по «Восьмерке», по «Девятке», по 14+1. Я думаю, это вопрос времени.
Когда проводится один большой турнир, все решает то, в какой форме ты к нему подошел. Я два раза играл на чемпионате России и оба раза подошел к нему не в лучшей своей форме. Три дня, три турнира. Форма все решает — за два дня ничего не исправить. И судейство подвело — не знаю, может мне так кажется, может я такой импульсивный, эмоциональный... не знаю. Например, рассеивание игроков. Если меня не рассеяли по итогам предыдущего турнира, то у меня весь турнир будет сложная сетка сеяных игроков.
Правда, последнее не очень важно — ведь на таком высоком уровне ты играешь уже сам с собой. И уже не важно, кто твой соперник, когда он сидит в кресле. Тот или этот — неважно.
Играл я, например, с Томом Штормом на чемпионате Европы. Повел 6-2 — поймал тихий разбой. Шар падал, пирамида слегка раскатывалась, и я собирал. Я в очередной раз хочу разбивать — и он вдруг встает, подходит к судьям и начинает кричать, что «Девятка» — power game, силовая игра. Да какая разница, доходят у меня четыре шара до борта или нет, если шар гарантированно падает? А Шторм — артист. Позже я узнал, что его неоднократно за это дисквалифицировали. Я не нарушал правил, и он знает, что я не нарушал — но он вот так исполнил. Он известная личность, и к нам пришел судья, стоял с часами, ставил по 10 минут пирамиду... И Шторм заиграл. В два подхода собрал, не дал мне шансов выиграть. Сбил меня с ритма.
Похожий случай был, когда я играл с ван ден Бергом на чемпионате Европы. До 8 побед играли в «Восьмерку». Вел я с солидным отрывом. И вдруг подходит судья и говорит «остановите игру». Кто-то подал протест, что кто-то с кем-то общался. Больше часа мы ждали, пока в письменном виде оформят этот протест, оформят протест на тот протест... И он вдруг после этого заиграл. Ставлю ему позицию нереальную — надо как минимум пару дуплетов забить, если хочешь выиграть. И он это делал. И я ему проиграл.
Можно играть с любым игроком — не важно кто твой соперник, нужно просто подходить к столу и собирать.
Последний случай — вчера буквально. Играл я с Костей Степановым, вел 4-1 в «Восьмерку» до 7 побед. Разбивал тихо-тихо, только чтобы пирамиду раскатить, и к нам приставили судью с часами. Хотя я специально смотрел счет на других столах — ничуть не быстрее там играли. До этого в тактике я его убирал просто — счет говорит за себя. А это сбило. Удар — 35 секунд. Поверь, для тактической игры полминуты — это очень мало. Это же шахматы. Если ты будешь играть под часами, ты не все время будешь об этом помнить. В какой-то момент происходит так: ты думаешь о партии, и вдруг кричат «время», и тебе приходится бить какой-то шар. Это уже не игра, а ерунда какая-то. Проиграл я, но для себя сделал выводы. Себе я доказал, что в тактике он слабее меня. В игре я понимаю больше. По кладке он меня превзошел — поэтому и выиграл.
Он больше играет в бильярд — вот и все. Если бы я играл с тех лет, с каких он играет, у меня совсем были бы другие результаты. Есть же у меня способности в таких спортивных видах. Но я в бильярд мало играю. Играл бы я столько, сколько играют нынешние молодые мастера спорта, и близко бы их не подпускал. Но чего уж на судьбу жаловаться. Факт есть факт. Играю как умею.
И возраст тоже значение имеет. Я, например, по себе замечаю, что в турнирах, когда приходится долго ждать, что-то меняется. Вот взять хотя бы здешние Doberman Masters. В начале я играл очень хорошо, выходил по верхней сетке в финал. А когда сам финал проходит в 2 часа ночи или в 5 утра... Им по 22-23 года. А мне 36. Устаю немножко. Играешь хорошо, потом сидишь ждешь соперника в финале, и устаешь. Этого не видно, это не физически — психологически устаешь. Пропадает настрой. И этого достаточно, чтобы проиграть.
Мандраж-то я уже прошел давно, и с этим я справляюсь теперь очень легко. Когда появляется уверенность в игре, в том, что этот шар ты забьешь, пропадает смысл волноваться. Зачем? А почему бы не выиграть? Почему ты должен волноваться, стесняться?
Теперь важен настрой. Психологическая подготовка — это самое важное. По технике и по мастерству очень много игроков одинакового уровня. Не только в России — по всему миру. Чтобы собрать партию с кия найдется по всему миру несколько десятков тысяч игроков. А чтобы это регулярно делать, в турнирах — тут решает именно психология. Это приходит с опытом.
Степанов сейчас играет получше других. А почему? Потому что он ездит на турниры постоянно, набирается опыта, играет с хорошими игроками. И я, например, до отъезда в Америку играл неплохо. Неплохо. Вернулся сюда, и понял, что чуть лучше стал играть.
Очень нравится стиль Жени Сталева. Я своими глазами видел, как его любят в других странах. То, что в России происходит — ясный разговор. Давно не секрет почему. Но как бильярдист для бильярдистов он такая же звезда, как Стриклэнд, как Эфрен, как Бустаманте. Такая же звезда. Если ты в России находишься, ты не видишь этого таланта, этих способностей. А когда ты приезжаешь в Америку и видишь, сколько народу собирается вокруг него, сколько он автографов раздает, насколько он популярен... Тогда ты понимаешь. В Америке почти все отказываются играть с ним на деньги — при мне Сантос отказывался. Боится.
По «Дуплетам» Женя просто один из лучших игроков в мире. В десятку он точно входит, совершенно точно. Он такое шоу там устраивает... И его там очень любят. Он очень, очень хороший игрок — пластичный, техничный, артист.
А здесь у него не сложились отношения с Федерацией. Все знают почему, и не будем об этом.
Нравится мне смотреть на филиппинцев...
Знаешь, я бы предпочел Бустаманте. (смеется) С другой стороны, мне кажется, Парика по пониманию игры повыше. Не зря он «В одну лузу» выигрывает. Он очень хорошо понимает игру. Я видел какую он фору дает — это с ума можно сойти. С крепким, очень хорошим любителем он играл, разрешая ему любые фолы. Нет у тебя, у любителя, фолов. Что хочешь, то и делай. Это очень большая фора.
С Парикой я не играл, но приходилось с ним общаться. Он такой человек, который легко может тебе объяснить какие-то вещи. Языковой барьер, правда, мешал. Надо бы английский подучить, еще поговорю.
Как люди мне совершенно противны Эрл Стриклэнд и Джонни Арчер. Конченые придурки. Есть у меня запись, где Женька Арчеру сносит 8 с кия — так тот даже руку ему после матча не пожал. Дважды он Арчера обыграл — в полуфинале и в финале — и ни разу тот не снизошел. Было это на турнире памяти Джорджа Джоблона (George Joblon Memorial) в 2002 году.
Не, ну подождите. Есть, конечно, какое-то чувство того, с кем ты играешь. Я считаю, что это мое достижение — то, что я имею над ним победы. Поверь мне, это очень сложно сделать. Это большое достижение. Я играю с ним с удовольствием. Никакого мандража нет. Если ты проиграешь — ты же проиграешь не какому-нибудь лоху, ты ничего не теряешь. Но когда победа над такими игроками близка — возникает волнение. Небольшое, но возникает. Это вполне человеческая эмоция. Но с этим тоже можно справляться. Хороший тогда был вечер — обыграл я и Максима Сталева, и Женю Сталева. Два брата, два таких аса — и я их обыграл. Это показатель.
Не знаю даже. Подумать надо. Неудобных, пожалуй, нет. Есть соперники, которые себя плохо ведут. Есть, например, один игрок, который себя некорректно ведет себя все время. Обязательно если попадает в поле зрения — начинает кий чистить, полотенцем размахивать... Хотя ему и не светит, я партию собираю. Очень некрасиво. Это манера такая, это не зависит от счета. И это отвлекает, конечно.
«Восьмерка» и «В одну лузу». Только в One Pocket меньше играют, стало быть — «Восьмерка».
Шесть. В коммерческой игре. И семь «Девяток» собирал. А «Стрейт» — 112 или 114. Не очень много. Вот поменяют сукно — и обещаю, за месяц улучшу серию.
Самая сложная, нефуксовая игра, логичная — «В одну лузу». Там весь арсенал знаний и техники используется. Если сочетается исполнение и понимание — One Pocket то что нужно. А из трех наиболее популярных — 14+1 сложнее всех, а «Восьмерка» сложнее «Девятки». «Девятка» — фуксовая игра. Не тот шар не туда упал — и ты продолжаешь игру. Это уже облегчает игру. В «Восьмерке» не так. Заказал лузу — играй. А «Девятка» — простое собирание позиции. Для хорошего игрока сделать выход в определенную зону — не проблема. К тому же когда играешь на пустой поляне.
Играл когда-то. Когда играл чаще, чем сейчас, я довольно неплохо играл. 12 шаров я забивал в «Американку». Что сложнее? Пул сложнее. У меня даже вопроса такого не возникает. Цена ошибки намного выше. Ты можешь ошибиться один раз и проиграть матч. Не партию, а матч. А в русском у тебя наверняка еще будут возможности. Партию ты проиграешь, а матч — нет. А играя в пул, ты вполне можешь ошибиться и проиграть матч. Как Джонни Арчер Жене Сталеву. Арчер ведет 2-1, ошибается — и все. Двойку он не забил простую, и все, и не подошел больше к столу. Отдал инициативу, будешь подходить к столу — а там то маска, то позиция помоечная. Ты уже не играешь.
Насчет клуба — я бы с удовольствием. Очень мне нравится в «Добермане». Именно в плане человеческого отношения к игрокам.
А в целом бильярд, мне кажется, за 10 лет сильно не изменится. Не хочется переходить на личности. Абстрактно — бильярд в России движется вперед, но очень, очень медленно. Хотелось бы большего, но чтобы через 10 лет что-то изменилось — вряд ли. Вот, может, лет через 30...