Ник Варнер: борьба до последней капли крови!

29 декабря 2010

Пожалуй, 62-летний Ник Варнер как никто другой в истории пула известен своим бойцовским духом и умением совершить грандиозный камбэк — одержать победу, проигрывая по ходу матча. Сегодня скромный Варнер раскроет некоторые из секретов мастерства, а также поведает о тех ключевых моментах, что являются необходимыми составляющими подобных подвигов. Как ему это удавалось? Каких усилий это стоит? И что нужно делать, чтоб самому не стать жертвой камбэка, не позволить сопернику проявить себя?

Начало

Варнер отчётливо помнит, что впервые взял в руки кий в возрасте пяти лет.

Вы помните, когда состоялся ваш первый удар по шару? Сколько лет вам тогда было?

Да, я помню свой первый удар. Это произошло в Южной Индиане, в городе Грандвью, в бильярдной, что принадлежала моему отцу. Как-то раз он взял меня с собой и пригласил к столу. А удар он предложил такой: поставил биток в угловой лузе и велел мне попасть шаром в средний бриллиант на коротком борту. Папа показал мне, как ставить упор, объяснил азы стойки, а стоял я, надо заметить, на деревянном ящике из-под колы. Итак, отец сказал попасть в средний бриллиант. Я выполнил удар, и биток, отразившись от борта, попал в лузу – к моему абсолютному восхищению! Я был изумлён.

По мере взросления я всё больше времени проводил у стола, в особенности зимой.

А каким-нибудь другим видом спорта вы в ту пору занимались?

В колледже я играл в гольф.

Какие игроки были тогда вашими кумирами?

Лютер Лэсситер и Джо «Мясник» Балсис.

Как ему это удавалось?

Можно ли сказать, что вы, образно выражаясь, долго запрягаете?

Да пожалуй что нет. Как правило, я стартую без особой раскачки.

Как по-вашему, сколько процентов матчей, в которых дело доходило до «контровой», вы выиграли?

Знаете, как-то я вёл такую статистику, и, представьте, в определённый момент таких матчей набралось 17 подряд. По-моему, неплохо.

Не раз по ходу турниров бывало, что мои соперники вели со счётом 10-7 или 10-8 в игре до 11 побед, однако разбой в следующей партии становился для них последним ударом матча. Победителем из поединка выходил я: просто собирал с кия необходимые партии.

А каков максимальный разрыв в счёте, который вам удавалось отыграть?

Однажды я «летел» Ховарду Викери 0-10 и сумел дотянуть до «контры», однако решающую партию матча проиграл. Это было ужасно (смеётся).

Какой камбэк вам запомнился больше других?

Пожалуй, матч против Майка Сигела на U.S. Open в 90-м (напомним, тогда Варнер уступал 2-9, но в итоге выиграл 10-9. В конечном итоге в том году Ник стал чемпионом во второй раз подряд.) И, конечно, это мой самый знаменитый подвиг.

Не вы ли сказали, что впервые обращаете внимание на счёт матча, только когда сопернику остаётся выиграть только одну партию?

Да, я никогда особо не беспокоюсь о счёте, ведь чтобы оказаться в шаге от победы, надо затратить немало усилий. И ещё больше их требуется, чтобы сделать этот последний шаг. Если моему сопернику для победы не хватает двух партий, я всегда достаточно спокоен, потому что зачастую я не даю ему возможности взять хотя бы одну. Если же он оказывается на расстоянии лишь одной партии от победы, то подвергается большему давлению, чем прежде, ведь выходя к столу для выполнения разбоя, он надеется, что всё скоро закончится. А догоняющего такая ситуация дополнительно мотивирует.

Означает ли это, что вы нуждаетесь в подобного рода мотивации, чтобы «включиться» на полную?

Могу сказать, что всегда работало в мою пользу — даже если не принимать в расчёт сам факт, что я хорошо играл, — я тренировался и был достаточно уверен в себе. Это позволяло мне даже при счёте 8-8 или 9-9 играть так, будто это только первая партия матча. Многие могут играть хорошо, только когда имеют преимущество в пару партий, но стоит его утратить, как тут же уровень их игры снижается. У меня же — даже несмотря на то, что я, бывало, слегка нервничал — в такой ситуации повышалась концентрация, а это очень важно в решающие моменты.

Приносит ли победа, добытая в результате камбэка, удовлетворение больше обычного?

Ну как сказать, победа остаётся победой, какая бы ни была. Но когда удаётся отыграть весомое преимущество соперника, когда неминуемое, казалось, поражение внезапно оборачивается триумфом, — после такого матча адреналин зашкаливает.

Вообще говоря, с этими камбэками надо быть поаккуратнее. Нередко есть опасность перерезать шар или ударить чуть сильнее, чем требуется, потому что, чем ближе развязка… Поначалу, когда отрыв ещё велик, ты играешь свободно, ведь тебе уже нечего терять. Знаете, больше всего меня колотило как раз в те моменты, когда со счёта 4-10 или 5-10 я доводил встречу до решающей партии. Даже когда остаётся выиграть ещё партию или две, ты уже понимаешь, что вернулся в игру. А приложить столько усилий, чтобы затем проиграть, очень обидно. Именно поэтому такие минуты становились очень нелёгким испытанием.

Образно говоря, в эмоциональном плане игрок переживает своеобразные «американские горки». Даже в том случае, если ведёшь в счёте, проходишь путь от уверенности к дискомфорту. Бывает, играешь вольготно и в ус не дуешь, и вдруг в том же матче приходится напрячься и попыхтеть.

Когда доходит до «контровой», чувствуете ли вы, что ваши шансы на победу предпочтительнее?

Как-то мне в руки попала одна книга… нет, не про бильярд, а, кажется, про теннис. В ней рассказывалось про одного спортсмена, у которого никак не получалось выиграть в подобной ситуации. Знаете, он терпеть не мог счёта 40-40, потому что почти никогда не выигрывал такие геймы. И тогда он кардинально изменил свой подход к игре при счёте «ровно». Вместо того, чтоб испытывать страх неотвратимости поражения, он стал воспринимать эту ситуацию позитивно и с лёгкостью: как здорово будет просто попытаться выиграть матч, вместо того чтобы «накачивать» себя мыслями вроде «Я должен, я должен победить». И он сказал себе: «Это отличная возможность проверить, способен ли я показать уровень игры, достаточный для победы». И как только он изменил своё видение этой проблемы, своё отношение к ней, — от чувства страха к его полному отсутствию — соотношение его побед и поражений развернулось на 180 градусов, и теперь он почти никогда не проигрывал такие геймы. Я считаю, подобный подход взаправду очень помогает.

Это вполне согласуется с известным постулатом: «Пускай твой соперник постарается победить тебя. Не делай это вместо него». Если даже затруднительное положение вы рассматриваете как возможность проявить себя, вам не остаётся ничего, кроме как выкладываться на все сто. Безошибочно выполнить все сложные удары, да ещё и под давлением, не по силам никому, но, безусловно, можно существенно поднять процент реализации в таких ситуациях, если начать думать иначе. Мне случалось забивать сложные и важные шары в условиях весьма неприятного давления ответственности, и это было удивительно даже для меня самого.

Но я всегда стараюсь запомнить такие удары, чтобы впоследствии отработать их на тренировке, каждый не менее сотни раз. Я стараюсь держать в уме эдакие мысленные шаблоны — когда ты воображаешь, как выглядит удар, выполненный правильно. Когда представляешь, как шар падает в лузу. Я всегда был убеждённым сторонником такого подхода: что ты ожидаешь увидеть, то и произойдёт.

Какой из ваших матчей был самым продолжительным?

Ух ты... Пожалуй, я мог бы назвать поединок против Рэя Мартина в финале турнира по игре «В одну лузу», что проходил в клубе Capone’s в Спринг-Хилле (штат Флорида). Бог мой, это была долгая битва. Так что либо этот матч, либо тот, что довольно часто покупают у Accu-Stats — против Аллена Хопкинса. Кажется, мы играли в каком-то заведении в районе Вашингтона, но я помню только, что это была очень затяжная встреча «В одну лузу».

Чего это стоит?

Какой совет вы могли бы дать игроку, который по ходу матча уступает в счёте?

Многие довольно поспешно опускают руки и сдаются. Разумеется, ни один из тех, кто проигрывает по ходу встречи, не может быть абсолютно уверен, что в итоге победит. Но рецепт здесь тот же: просто стараться выполнять каждый свой удар как можно ближе к 100-процентному идеалу. Даже если я промахиваюсь три-четыре раза подряд, в следующий раз, оказавшись у стола, я прилагаю еще больше старания. Иногда вам может показаться, что вы играете плохо — но на самом деле причина не в том, что вы и вправду так плохи, а в том, что вам приходится решать более сложные задачи, которые перед вами ставят соперники. Вам неизбежно придётся ошибаться на сложных ударах, и эти промахи следует вычёркивать из памяти, стараясь, конечно, сделать выводы из них, например, стараясь приспособиться к столу и т.д. — чтобы в другой раз вы не оплошали в похожей ситуации. Главное не допустить, чтоб эти ошибки приобрели хронический характер. Иначе будет чем дальше, тем хуже. И такое случается со многими игроками. Проведя некоторое время в ожидании своего хода, тяжело сохранить концентрацию на должном уровне. Многие попросту сдаются. Я не таков. Даже если мой соперник всего в одной партии от победы, я прилагаю столько же усилий, как и в начале матча, — а даже, пожалуй, и больше. Но при этом я не думаю о победе в матче в целом. Я думаю лишь о подготовке к каждому следующему удару.

Мне всегда помогал один ключевой момент: при каждом ударе я стараюсь не вскакивать из стойки до того, как увижу момент соударения битка с прицельным шаром. Это на самом деле не так легко. Иногда нет-нет да и дёрнешься под давлением, а это ведёт к срыву удара. Я всегда стремлюсь по возможности исключить эту ошибку. Заставить себя оставаться в стойке до соударения битка с шаром один или два раза не так уж и сложно, но восемь раз кряду… сохранять такую концентрацию непросто. Бывает, совершенно посторонние мысли лезут в голову в самый неподходящий момент — например, непосредственно перед ударом по битку. Вы, возможно, в этот момент думаете о победе или поражении. В таком случае лучшее, что можно сделать — встать и, собравшись с мыслями, повторить подход к удару. Со мной, впрочем, такое случалось нечасто.

Однако если какая-то ненужная мыслишка отвлекает меня от игры или начинает нарушать мою сосредоточенность, я всегда стараюсь избавиться от этого. И делаю это успешно. Грех жаловаться, в этом компоненте мне повезло, у меня врождённая способность к хорошей концентрации.

Уже в юном возрасте Варнер проявлял способности отлично сосредотачиваться.

Один из преподавателей в колледже как-то сказал мне: «Твоя способность концентрироваться просто поразительна». Это был учитель химии. Однажды он устроил нам тест и перепутал местами правильные ответы в карточке, знаете, где нужно выбрать один из четырёх — A, B, С или D. В ответах они шли в обратном порядке, и учитель объявил нам об этом только за пять минут до начала теста, но я не слышал ни единого его слова. После он подошёл ко мне и сказал: «Мне стало ясно, что ты действительно не слышал меня, потому что, если «перевернуть» твои ответы, большинство из них правильные».

Я никогда не забуду его слов: «Однажды такая способность концентрироваться тебе очень пригодится». И ведь он оказался прав. Я так думаю (смеётся).

Что вы обычно делаете в перерывах между играми, чтобы восстановить физические и моральные силы после нелёгкой победы?

Знаете, у меня всегда было достаточно энергии, сам не знаю откуда. Теперь это стало большей проблемой, но вообще я никогда не уставал, хотя не расставался с сигаретой. По-настоящему тяжело было, скажем, в первый день турнира провести пять матчей в нижней сетке и назавтра вернуться совершенно выжатым. Не столько физически, сколько психологически, когда мысли попросту отсутствуют. Казалось, только что энергии был полный бак, и вдруг стрелка на нуле. Самое забавное, что ещё вчера ты играл так здорово, ты чувствовал, что нет такого шара, который ты не смог бы забить. И вот вдруг начинаешь мазать дармовые шары. Это результат психологического истощения.

Как не отдать почти выигранный матч?

Много ли сможете припомнить случаев, когда вы упускали победу, становясь жертвой камбэка соперника?

Такие поражения, конечно, случались, но не так часто, как мои победы. Что я хорошо усвоил, так это то, что очень важно со всей тщательностью отнестись к разбою в партии, которая может стать последней. Поскольку я одержал так много побед, отыгрывая отставание, я в итоге по-настоящему осознал всю важность начального удара именно этой партии. Так что я очень стараюсь подойти к этому разбою собранно, с тем чтобы не допустить того, о чём вы спрашиваете.

Полагаю, очень важно не забывать, что вы играете в эту игру прежде всего потому, что она приносит вам радость. Мне прежде не раз задавали вопрос, что в пуле нравится мне больше всего. Лично мне всегда было в удовольствие забивать шары в лузы, проверить, могу ли я забить любой шар, мне нравился этот вызов самому себе. Никто не является образцом совершенства — промахиваются все без исключения. Очевидно, всегда есть что-то новое, чему можно научиться, например, в отношении того же прицеливания. Хотя есть множество игроков, особенно игроков высшего уровня, которые очень близки к идеалу.

Любопытно, что вы упомянули разбой «на матч». Я замечала, что немало игроков в такой ситуации утрачивают контроль битка, оказавшись под воздействием закипающего в крови адреналина. Как вы справляетесь с этим?

Вы правы. И посмотрите на Джонни Арчера, именно поэтому он столь хорош. Посмотрите, как он целится при разбое. Он, конечно, так тщательно выцеливает почти каждый удар. Но обратите внимание на то, как он сосредоточен на разбое. Я считаю, никто не концентрируется в этот момент так, как Арчер. Я, к примеру, уже достиг того возраста, что просто не могу оставаться в стойке столь продолжительное время. Я начал замечать, что находиться в стойке в течение времени, необходимого для хорошего прицеливания, уже тяжело.

Секрет моей стабильности скорее лежит в области принятия твёрдого решения. Я всегда старался продумать все возможные варианты удара, так чтоб, выцеливая шар, я уже имел готовое решение, желательно наиболее простое. Просто попытаться избавиться от ненужных мыслей — за исключением той, чтобы голова была неподвижной — и постараться сделать всё правильно, чтобы забить шар. Я немало играю в гольф, и в гольфе подобный подход очень важен. Требуется, чтобы голова двигалась как можно меньше. Конечно, совсем замереть на месте в гольфе не получится, но игроков учат всегда держать голову опущенной. Гольф и пул во многом похожи, если речь заходит о подготовке к удару. Чем меньше движений головы, тем лучше результат.

Кое-что ещё о Варнере

(вопрос от поклонника) Можете ли вы назвать какую-либо черту характера, которая особо выделяется в вашей игре?

Ну, скажем, я ко всему подхожу примерно одинаково. Независимо от того, что я делаю, я стараюсь делать это по максимуму. Как и в пуле, даже если я решил, что наилучшим в этой позиции будет просто сыграть наудачу, в надежде, что какой-нибудь шар упадёт, — я не рассматриваю это так, будто я полагаюсь на волю случая. Я считаю, что в данной ситуации это просто лучшее, на что я способен.

Ваша любимая дисциплина?

Это трудный вопрос, ведь я люблю практически все. Не будет преувеличением сказать, что я люблю все разновидности пула, в которые играл. Если бы мне пришлось выбирать единственную среди них, я бы, наверное, назвал «В одну лузу», но и другие виды мне тоже очень нравились. Я всегда считал, что, играя хорошо во все виды пула, можно лучше оценить свой уровень, насколько ты действительно хорош. Я думаю, моим высшим достижением в карьере, если не считать включения в Зал славы, стало то, что участники про-тура назвали меня лучшим игроком универсального плана. Помимо этого, выиграть звание чемпиона мира в пяти разных дисциплинах — тоже дорогого стоит.

А какой самый важный совет вы бы могли дать в области пула в частности и вообще в жизни? Может быть, сполна вкладываться в то, что делаешь?

Да, вполне вероятно. Вместе с тем, теперь я всегда стараюсь помнить, что я прежде всего хочу, чтобы моё занятие приносило удовольствие. Это помимо прочего и возможность проверить, на что я ещё способен в игре, и я всегда видел в ней и такую возможность, и вызов себе, и средство развлечения. Я никогда не относился к игре настолько серьёзно, чтоб убиваться из-за поражений… даже если и был иногда близок к подобным чувствам после особо обидных неудач.

В ответ на просьбу рассказать что-нибудь малоизвестное из его биографии Варнер с гордостью поведал, что является отцом трёх замечательных детей: 33-летней дочери, которая работает фармацевтом, 29-летнего сына, ныне аудитора, и 6-летнего Ника-младшего, который с недавних пор увлечён пулом. Стало быть, в скором времени перед нами предстанет «Ник Варнер, версия 2.0».

Нынче Варнер-старший в основном уделяет внимание своему бильярдному бизнесу, Nick Varner Cues and Cases. В его магазине представлены кии и чехлы собственного дизайна, а также сукно, шары и прочие аксессуары.


Все права на публикацию принадлежат AzBilliards, русскую версию текста — ProPool.ru. Перевод с английского – Михаил Каблуков. Перепечатка возможна, только с письменного согласия правообладателей.