Интервью с Михаилом Мосиным

Сейчас мои ученики проделывают тот путь, обретают те знания, которые я получил за 15 лет, за полгода. А в то время в Москве никто не знал, как правильно играть, играли как интуиция подсказывает.

Бильярдных в Москве было всего 2-3, и все столы были расписаны на долгое время вперед. Висело объявление — «играть не больше 2 часов». В те годы говорить о каком-то росте мастерства не приходилось.

Если говорить о трюках, то свой первый, как ни странно, я сделал еще в 76-м году. Это когда я пять шаров забиваю в пять разных луз. На русском столе это выглядело так: я пятью шарами забиваю пять, стоящих в лузах. Это была не «Бабочка», этот удар я назвал «Пять тараканов». «Бабочка» стоит в центре стола, а у меня возле средней лузы стоят шары.

Был большой перерыв у меня — я с 80-го под 90-й год не играл. Во-первых, некогда было, во-вторых, негде — в Москве всего-то было две-три бильярдных. А вот где-то с 90-го года стали в Москве открываться большие бильярдные, я стал постоянно ходить в клуб «Русская пирамида» и провел в этом клубе лет пять, наверное.

Когда я серьезно занялся трюками? В конце 90-го года в Москву приезжали мастера английского бильярда под названием «Снукер». Приезжали ребята, думаю, из первой сотни, но их фамилии вам вряд ли о чем-то скажут — Рассел, Фолдвари, Уильямсон. Сейчас я их не вижу на арене. После матча они показывали бильярдные трюки — они меня поразили. Я этим загорелся. Я стал играть в снукер и параллельно занимался бильярдными трюками. В «Русской пирамиде» после их визита остались шикарные столы Reiley.

Это была любовь с первого взгляда. Больше всего меня на этом турнире поразило, что никто не бил сильно. Каждый думал, как бы правильно сделать выход. Это было для меня открытием — что так умно можно строить игру. После русского бильярда — бей и беги — эти люди, которые играют совсем иначе, показались марсианами. Они из другого теста сделаны. Наши мастера, естественно, им всем проиграли. Я влюбился в эту игру с первого взгляда и долгое время играл в снукер.

К 97-му году в моей коллекции была дюжина трюковых ударов. Причем, что интересно, был момент самоутверждения, и я всегда старался бить самые сложные удары. Из самоутверждения — не зная техники, только по интуиции? Массе? Легко! Обвести 15 шаров? Легко! Я же Мосин, я же должен всех удивить. Мне мало было забивать один шар, два шара — мне бы сразу четырнадцать, пятнадцать. Тогда я впервые бил удар под названием «Бабочка» — это, конечно, поражает окружающих, когда одним ударом забиваешь четырнадцать шаров. Я сейчас смотрю свои записи четырехлетней давности — и волосы становятся у меня дыбом. Что я делал! С годами я начал все больше понимать, насколько это сложно, и теперь у меня на эти удары мандраж — я их не бью в показательных выступлениях. Но в те годы я ничем не рисковал, у меня не было ни звания, ни имени — и я это делал, и, боже, все получалось. Фарт был.

В 99-м году я случайно попал в команду «Хастлер», в которой играли братья Сталевы и Максим Егоров. С этой командой мы выиграли любительский турнир по барному пулу, мы стали чемпионами России. Поехали на финал в Лас-Вегас. На этот турнир был приглашен со своими трюками «Доктор Кий» Том Россман. Я ему показал несколько своих трюков, он меня вдохновил, сказал, Майкл, у тебя есть все способности, давай-ка принимай участие в чемпионатах.

Буквально через полтора месяца с полной уверенностью, что я лучший, я поехал на свой первый турнир — кубок Хольстен. И с полной уверенностью лоха я этот турнир выиграл! Мне же Россман сказал — ты лучший, ты же всех похоронишь. И вот с этой наглой тупой уверенностью, к моему великому удивлению, я этот турнир выиграл. Был огромный кураж. Обычно-то на первом турнире у всех руки трясутся, но я помнил слова Россмана — лезь на стену, и ты ее перелезешь. Выиграл я свой первый турнир, чем горжусь необычайно.

И где-то с 99 года я стал наращивать количество трюков, через год в моем арсенале было уже около 150 ударов, которые у меня все записаны. Записывать надо — удержать в памяти где какой шар ставить, с каким винтом бить практически невозможно.

Параллельно я занялся бильярдными гастролями. Свое первое крупное выступление я дал во Владивостоке. Там я в одном из казино дал первых два выступления. Получил хорошую прессу и понял, что это — мое. Серьезно этим занялся. Каждодневные тренировки.

В 2001 году я получил официальное приглашение из Европейской ассоциации бильярдного спорта. Меня уведомили о том, что я приглашен на первый Чемпионат Европы по артистическому пулу. Программу мне прислали за две недели до начала чемпионата. 40 новых трюков. Сами понимаете, шансов выиграть — ноль. Но, к моему великому удивлению, я выиграл два первых места в отдельных дисциплинах. Считаю, что сыграл удачно. Разыгрывается 8 отдельных дисциплин, 2 из которых я выиграл — «Prop/Novelty & Special Arts» и джампы.

Через год был еще турнир в Польше, я там тоже выиграл в двух дисциплинах.

Потом был чемпионат мира — 2003 год уже. Там я выступил не очень удачно, но бороться пока с такими монстрами, как Майк Массе... нет, могу, но не хватает наигрыша — той чисто американской уверенности, что ты самый лучший. В некоторые моменты «плывешь», делаешь не то, что надо бы. Можно быть чемпионом мира на тренировках, но очень важно для профессионала все трюки делать во время соревнований. Очень важно. Надо готовить себя морально, не только технически.

Опять же проблема — привыкание к столу. Сукно, резина. Есть очень много ударов, где игрок зависит от раската стола. Там, где надо играть 3-4 борта — когда белый шар бегает по полю, делает три, четыре, пять бортов и должен после этого забить шар, стоящий в угловой лузе. Умение адаптироваться к новому столу крайне важно. Предположим, на чемпионате мира у меня на 40 трюков было подготовки всего 20 минут. Сами понимаете, что за такое короткое время крайне сложно понять, как работает стол. Сильного игрока как раз отличает умение адаптироваться к новому столу. Это только за счет опыта.

- У меня есть несколько трюков, которые возникли во время игры. Стоит, допустим, комбинация. И надо кровь из носу ее забить — иначе проигрываешь. Думаешь, что надо сделать, чтобы та или иная комбинация упала. Несколько трюков были придуманы во время игры. У меня есть один удар под названием «Москва — Владивосток». Это невозможно описать.

Это производная от удара из категории «Бортовые удары» из официальной программы чемпионата Европы. У меня этот удар во время тренировки очень долго не получался. Я очень был раздражен, сделал сильный удар, и биток описал большую дугу и влетел в дальний угол направо. Вот на этом раздражении у меня родился новый трюк.

Есть ряд других трюков. В микрофон это довольно сложно описать — я потом вам у стола покажу. Например, была у меня одна комбинация в «Восьмерку». Мне надо было, чтобы восьмерка перескочила группу шаров. И мне пришлось играть джампом так, чтобы восьмерка перескочила через группу шаров и упала в угол. Я этот удар сделал — к моему великому удивлению. Благодаря этому удару меня еще один трюк родился. Это все на турнире было. Я играл с Киладзе, он не даст соврать.

А вот еще удар я придумал, очень эффектный. Играл я с Григорянцем, и два шара — биток и прицельный — слиплись на точке по линии точно вдоль стола. После любого отыгрыша я проигрывал — надо было забивать. Мне пришлось биток играть от края губы бортовой лузы, чтобы он таким невероятным абриколем забил прицельный в угол.

Во время игры почему-то эти удары получаются. Когда эти удары бьешь, просишь — «Господи, сделай так, чтобы мной водила рука Бога». И когда его просишь, он тебе очень часто помогает.

Бывает, что трюки рождаются из ошибок. Порой поведение белого шара абсолютно непредсказуемо. С таким винтом можно сыграть, с другим, с накатом, с оттяжкой. Но все же большинство трюков рожается во время игры. Очень много трюков родилось при игре «В одну лузу».

Если говорить про мою тренерскую деятельность. Есть у меня такой опыт. Я подготовил двух мастеров спорта. Не буду называть фамилии. Скажу, что это очень, очень тяжелый труд. Мои ученики мне благодарны.

Если открывать какие-то секреты, то у меня складывается ощущение, что это такой маленький мир, в который влезть невероятно сложно. Всемирная ассоциации артистического бильярда не заинтересована, как это ни странно, в большем количестве игроков, так как это может понизить общий соревновательный уровень. В основном к турнирам допускаются только чемпионы своих стран. Не вторые, не третьи места — на всех турнирах играют только чемпионы, каждый имеет право без квалификации играть в чемпионате.

Взять тот же чемпионат Америки. Первые 5 человек и остальные 22 участника — между ними огромная пропасть. Зрителям это малоинтересно. А шоу ведь прежде всего делается для зрителей. Им должно быть интересно, так что будь добр делать все с первой или со второй попытки.

Из всех игроков — не только в артистике — мне, пожалуй, больше всего нравятся филиппинцы. Первая любовь была, разумеется, Франциско Бустаманте. Я когда увидел в первый раз его игру — это была феерия. Ничего подобного я в своей жизни не видел. Я сидел рядом со столом, и она меня поразила до глубины души — эти мягкие кошачие движения, эта легкость... И его профессионализм — умение вести себя за столом в любой ситуации.

Что касается артистика. Очень мало, скажу вам, игроков, которые во время турнира могут подсказать, как бить тот или иной шар. В 2001 году у меня был такой момент. Начало чемпионата, идет дисциплина джамп — а у меня было крайне мало времени на подготовку. На этот удар времени просто не хватило. Я бил его первый раз в жизни. И я обратился к Джиму Соммеру из Дании, говорю: «Джим, как бить его, скажи, я в первый раз это делаю». Он мне объяснил по-английски: бьешь так-то и так-то, нацеливание туда. Ок, сделаю. Он этот удар бил передо мной и еле-еле сделал с третьей попытки. Я по его шпаргалке ударил — о чудо! — с первого раза. Если бы не Джим, я этот удар бы не сделал. Когда ты знаешь общие моменты, как это в принципе надо делать, достаточно пяти слов, чтобы ты сделал этот удар: каким кием, какой накат, какой угол атаки кия. Но эти слова дорогого стоят.

А из американцев вообще ничего не вытянешь — ни грамма врагу, ничего не скажут. А Ральф Эккерт, полушутя, заявляет: «Любой секрет — 10 долларов».

В 99-м году меня больше всего поразила та легкость исполнения, с которой Том Россман ведет свое выступление. Только потом я понял, что текст готовится заранее, и под каждый трюк заранее обыгрывается та или иная история. Использовать можно абсолютно любую тему.

У меня программа в максимальном объеме насчитывает 57 трюков. Это минимум полтора часа. Разбита она на семь блоков. В каждом блоке по 7, по 9 ударов. Первый блок — «Детство». Москва, Таганка, старые квартиры. Мой сосед по коммунальной комнате вышел на кухню, чтобы поправить себе голову. Включая свет, что же он там увидел? Как пять больших тараканов бегут в свои щели. Удар «Пять тараканов».

Потом идет второй текст. Дом у нас был большой, детей было много. Наши родители отдыхать не умели. Мы пили, били стекла, заколачивали двери вот такенными гвоздями. А еще мы курили. Представьте: четверо с одной площадки, им по 10 лет, курят свою первую сигарету. Но стоит хлопнуть парадной двери, как звучала команда «Атас» и все разбегались по своим квартирам. После этого идет удар, где 4 шара разбегаются каждый в свою лузу.

Второй раздел — как я начал играть в бильярд. Идет сопоставление меня с братом. Один и тот же удар — как делаю я и как делает брат. Одна и та же комбинация, но выполнена совершенно по-разному.

Потом раздел «Америка» — 10 трюков, связанных с Америкой. Первый — «Американские горки», потом — «Гонка автомобилей-драгстеров», потом «Китайский квартал», «Перестрелка в баре». Очень интересно — стоят 15 шаров на борту, и их надо забить в угол через три борта за 4 секунды. Такая пулеметная очередь получается.

Потом раздел «Россия» — бары, пьянки, тусовки. Это все надо видеть.

Есть раздел «Евроньюс — без комментариев». Ничего я не говорю. 8 трюков — шар налево, шар направо, шар налево, шар направо...

А потом приглашаю кого-нибудь из зрительного зала выполнить тот или иной удар. Кластеры, где не важно, кто будет бить. Все уже стоит — главное, точно выставить. Любой лох сделает удар — и все шары заходят, куда надо.

Вся программа строится на чисто житейских историях, в России это всем понятно. А за рубежом как? Главное — юмор. Он-то везде одинаковый. Главное, нужен хороший перевод. Это чисто житейские истории — и в Европе это все понимают. В Америке, может быть, потруднее. Там послушают да и скажут: приехал какой-то алкоголик, алконавт. Хотя юмор они тоже понимают.

Где-то в 98-99 году я для себя сделал вывод. Черт возьми, Мосин, эта ячейка никем не занята, почему бы тебе ее не занять и не стать лучшим. Что я и сделал. Может, нескромно, но так оно и есть. На нынешний день у меня самая... не самая — единственная программа на всю Россию. Просто потому, что больше этим видом — не знаю уж, лучше это назвать спортом или искусством — этим больше никто не занимается. Может, из-за сложности или отсутствия сценической харизмы.

Очень важно умение общаться со зрителями. Можно на столе ничего не сделать, будет 40 ударов и все мимо, но все будут думать «ого, какой же он крутой, он ведь все сделал». Обычно за счет хорошего языка можно так втреться в доверие, что зритель уже не обращает внимание на то, забил ты шар или нет. Главное — общение со зрителем.

Кстати, это тоже была для меня большая проблема. Как вы заметили, я страшный заика. Страшный. Выйти и начать текст — для меня это было раньше камнем преткновения. Стоит посмотреть кассету с моего первого выступления — я выдавливал из себя за 5 минут по два слова и больше уже ничего не мог. У меня спазм в горле — столько зрителей — а текста готового нет.

Но с годами приходит опыт — эта наглая уверенность. Ну и вроде бог не обделил маленьким умением говорить со зрителем. Это тоже моя победа — умение говорить. Например, в ситуации, когда не получается тот или иной удар, надо как-то выходить из нее. По секрету: у меня есть около 15 шуток, чтобы зритель мог понять — именно так оно и было задумано заранее.

Иной раз делаешь удар, видишь, что идет мимо. Биток делает три-четыре борта, и через мгновение становится ясно — промазал. В этот момент ты быстро переходишь в другую стадию и говоришь: «Посмотрите, какой невероятной точности был удар. Шар сделал четыре борта и встал именно в этом месте. Не тут и не там, а здесь. Кто-нибудь из зала хочет повторить этот удар, чтобы шарик встал именно на этом месте?»

Вот шуточка другого плана. Когда какой-нибудь удар не получается, говоришь зрителю: «Вы знаете, от вас идет очень сильное биополе, вам надо встать на два метра дальше». Это тоже работает, удар получается.

А ведь бывает наоборот — когда все удары делаешь с первой попытки. И вот я вижу эти зевающие лица... «А, че там, легко — я тоже выйду и так же сделаю. Подошел, стукнул, они все и разлетелись». Тогда я специально какие-то трюки делаю со второй или с третьей попытки — чтобы у зрителя был ажиотаж. Сделает или нет? Вдруг не сделает? Естественно, сделаю. Но чтобы был интерес, надо создать интригу. Надо ведь показать, насколько это сложно.

Главное, чтобы зрителю было интересно. Я для себя сдела вывод — все, что длится больше 40-45 минут, лишнее. В 45 минут ты должен показать доходчивые, не самые сложные трюки. Просто чтобы постоянно шел процесс. Все надо отработать до такой степени, чтобы это выглядело легко, а это требует большого наигрыша.

Важно, чтобы было весело — все хи-хи и ха-ха, это очень важно. Контакт чтобы был. Ведь обычно представление проходит в тесном зале, где 50-70 человек. Бывают и исключения, но редко. В моей практике было выступление в 2002 году, в январе. Я выступал в Владивостоке. Там был собран полный кинозал на 1200 человек. Здоровый зал — крупнейший кинотеатр в городе. Снимали с 5 камер и через проекционник все мои трюки показывали на большой экран. Стол стоял на сцене, стояли камеры, и все это транслировалось на 20-метровый экран. Вот в тот момент я перед выступлением испытал довольно сильный мандраж. Правда, стоило мне взять микрофон в руки, все пропало без следа.

Зрители? Там, где меньше всего подготовлена аудитория к бильярду. Они самые благодарные. Чем народ меньше знает, тем лучше на все это реагирует.

Еще очень часто зависит от расположения духа. Не очень хорошо выступать утром, в двенадцать, в час дня. Люди еще спят и не всегда адекватно воспринимают происходящее на столе. Я люблю выступать вечером, в 7, 8, 9 вечера.

Было у меня выступление в Нижнем Новгороде — я выступал в 3 ночи. Там была такая тусовка — «Ночь пожирателей рекламы». Всю ночь с 10 вечера до 6 утра они тупо смотрели рекламу. Пожирали, пожирали, пожирали... в перерывах — бар, танцы и господин Мосин с бильярдными трюками. Потом опять смотрят рекламу. Потом моя вторая часть. Прошло на ура — публика-то разогрета и от рекламы отупела уже.

Хорошая аудитория — это очень важно. Это действует. Мне хорошо похлопают два-три раза — и я уже летаю. Реакция зала играет очень большую роль. Иной раз, когда зрители сонные, и ты с таким же настроением выступаешь. Пытаешься их как-то раззадорить, а они, вижу, просто спят. С бодуна, бошка болит, а тут че?.. Мо.. Мосин приехал? Шар забил? Два, три, пять, шесть? Четырнадцать? Ну это ж Мосин, чего там!

Фифти-фифти. Две трети моих текстов, может, чуть меньше, мой брат Женя написал. Некоторые тексты я сам придумал. Некоторые заимствовал у Ральфа Эккерта. Взял у него несколько трюков и подумал, что те тексты, которые уже есть — самое оно. Придумывать что-то — это лишнее. Есть такой трюк, когда я девушку кладу на стол, ей в зубы даю мелок, на мелок ставлю шар и должен забить его в угол. Вот этот трюк я заимствовал у Ральфа. Он меня просил: если будешь когда-нибудь бить этот трюк, будь добр, всегда говори, что это я придумал этот трюк.

А есть трюки такие, где вообще любой текст можно наговорить. Есть трюк такой — «Японские ворота». Я выступал во Владивостоке с таким текстом. Наше правительство ставит всегда препоны при покупке японских машин. Но наши умельцы с легкостью могут всегда открыть «Японские ворота» и купить машину своей мечты.

На один и тот же трюк можно дать сотню текстов — и все будет работать. Главное, чтобы не было очень растянуто. Надо бить один трюк за одну минуту — динамично.

Я как строю программу. Первые пять-шесть трюков — чтобы прибить зрителя. Делаешь — и все зрители твои. Потом можно 10 минут любые другие трюки. Важно, чтобы эмоциональные всплески были периодически. Потом — опять нечто выдающееся. Иначе зритель начинает зевать. А тут — ударная серия, все: «Ах, Ого!». Потом опять паузу, а в конце опять всплеск. И вот под это «браво, браво» заканчиваешь свою программу.

Их много. Любимые, конечно, те, которые я сам придумал. Из всех, наверное, назову «Москва — Владивосток». Потому что никто в мире больше этот удар не делает. На последнем чемпионате мира, когда у нас была тренировка, великий Майк Массе, ВЕЛИКИЙ, ВЕЛИЧАЙШИЙ (я имею в виду по росту) — он пытался повторить мой удар. Сделал порядка 30 ударов, сломал себе шафт, но удар так и не сделал. Еще бы, он же великий, посчитал, что ему зазорно как-то спрашивать у Мосина, как надо делать этот удар. Я скромно молчал. Но если великий подошел — че я буду лезть. После 30 неудачных попыток он сказал: «Impossible, Michael. Impossible».

Майк Массе — это машина для зарабатывания титулов. С тем сорокалетним опытом игры на бильярде в этом нет ничего особенного. Он чисто турнирный боец. У него нужно учиться умению концентрироваться в нужные моменты и в нужном месте.

Дело еще и в том, что он не разбрасывается так, как я. Я ведь еще и профессиональный фотограф, и бизнесом занимаюсь. Бильярдные трюки для меня — вид отдыха, вид развлечения. В этом я для себя профессии не вижу, в смысле — на будущее. Есть гораздо более серьезные вещи.

Флаг им в руки! Дело в том, что я программу чемпионата мира давал нескольким игрокам на пару месяцев, но они ломали кии об стол и заявляли, что больше этим заниматься не будут. Нужна огромная работоспособность и умение преодолеть себя. Бывает, некоторые троюки бьешь сутки, двое, трое. Например, для удара «Москва — Владивосток» я искал решение почти три месяца. Надо быть фанатично преданным вот этому виду, иметь упертость и нервы. Искать решения: меняй шафты, наклейки, больше тренируйся.

Есть ведь масса игроков, только никто не хочет этим заниматься. Каждый хочет владеть пятью-семью трюками, но чтобы это была программа, порядка 60-70 трюков... никто работать не хочет. Надо стараться, надо тратить много времени. И надо эту игру просто любить. Иначе сложно себя заставить по 100 раз бить одну и ту же комбинацию, доводя ее до совершенства. Просто надо любить — и все. Меня все это как-то прибило — это и необычно, и был момент самоутверждения.

Программа должна длится 40-45 минут. Но за этим учебным часом — три года поиска. Я для своей программы брал самое лучшее, кристаллизовал текст, чтобы все было коротко и лаконично. Никто тебе программу не напишет — только сам.

Когда я поехал на свой первый чемпионат Европы, у меня был один кий. Viking Original, кий существует в одном экземпляре, был куплен на выставке бильярдного оборудования в Лас-Вегасе, был снят с витрины. Там висела огромная реклама, что кий снимался в журнале Playboy. Так как московская фирма там закупала тьму оборудования, наши их буквально упросили продать этот кий. Стоил он тогда 2500 долларов. Сейчас, понятно, еще больше стоит. Кий жив, шафт не сломался, «звенит», правда.

Сейчас у меня для массе, разумеется, три шафта и три турняка. На каждый вид удара. Есть понятия — силовое массе и кистевое массе. Меняется хват. В турняках для массе у меня центр тяжести сбит к центру, чтобы лишний вес сверху не мешал бить. Плюс отдельный кий для джампов.

Сейчас у меня в обойме порядка 6 киев.

Для бортовых ударов, накатов, оттяжек я использую Viking VM6, для джампов — есть у меня жесткий специальный кий, очень легкий, 480 грамм. Ну и для массе куча комбинаций шафтов и турняков. Индивидуальные кии мне делает спонсор — фирма «Ринек». Кии делают чисто под меня. Не факт, что любой другой начнет ими играть.

Как проходит подгонка? Приблизительно. Мало — много — средне. Обычно, угадываем с третьей попытки. То кий тяжелый, то слишком легкий, и с третьей попытки делают как надо.

У меня главная проблема была с пластичностью шафта. «Ринек» делает 12-запильный шафт (из 12 долек, как 314 от Predator, только там 10 долек — прим. редакции). Этой технологией обладают еще две фирмы — Longoni и Predator. У Longoni шафт-рекордсмен — 24 части, не знаю, правда, зачем. Шафты эти очень дорогие, сама технология дорога. Меня 12 запилов устраивают. Можно делать шафт очень тонким, и он при этом не теряет своей плотности — так как у меня пальцы короткие, мне надо шафты делать потоньше, 11,5-12 мм.

Неоднократно. Он не мог найти решения для удара, и я ему показывал. Сейчас, говорю, вы сделать это не можете, а после того, как покажу, будете делать раз за разом. Например, у меня есть удар — одним шаром я забиваю 26 шаров. Все сказали «impossible» — Россман, Стефано Пелинга. «Майкл, что это?» Трикшот, садись смотри.

Я ставлю шары в три линейки параллельно коротким бортам — две напротив угловых луз и еще одну — напротив центральных. Беру половинку кия, легонько толкаю биток, потом беру шафт в зубы и тихо наклоняю стол — и шары тихонько закатываются в лузы.

Впервые я этот трюк показал на чемпионате Европы 2002 года. Трюк вызвал совершенно буйный восторг. Публика аплодировала около минуты. На видео все это есть.

Вот еще шутка-прибаутка из 99 года, когда я выиграл кубок Хольстен. Был там один финский игрок. До начала турнира дело было — посидели мы с ним, попили пива, и что-то меня разобрало, как-то захотелось над ним подшутить. Я ему: «Вот видишь — комбинация. Если я сейчас шары забью — все пять тараканов — то ты пьешь свои 25 грамм водки. Если нет — то я пью. Идет?» Идет. Говорю: «Обязаловка, 25 ударов будем делать». Ну финны выпить любят... Однако после 22 рюмки выпитой подряд, бедный парень схватился за голову и заплетающимся языком вымолвил: «Michael, no, no, Michael». Если комбинация выставлена правильна, все шары залетают раз за разом. Споил я финна — вынесли его из зала, потому что сам он идти уже не мог. Был в моей практике такой вот нехороший момент.

Я получил личное приглашение от Мэтта Брона — президента балтиморской фирмы Billiard Int., у него есть свой эфирный час на ESPN. Он пригласил меня лично после ударов «Москва — Владивосток», «Американские горки» и трюка с поднятием стола. Очень его это впечатлило.

Проходит чемпионат в Балтиморе, в ESPN Olhausen Dome, готовый зал. Раз в год там проводятся эти крупнейшие соревнования среди мастеров артистического пула. Неофициальный чемпионат мира. Первое место — 25000 долларов, общий призовой фонд — 40000. Для мира бильярда это очень немаленькие деньги, а для трюков это вообще самый богатый турнир.

Формат такой — встречи проходят между двумя игроками, сразу на вылет. Я считаю, что для зрителей это более интересно. Приглашены 8 чемпионов разных стран. Они разбиваются на четвертьфиналы.

Каждый игрок бьет по 8 трюков. 4 удара из официальной программы чемпионата мира и 4 произвольных удара. Все удары надо производить наклейкой кия. На каждый трюк отводится по две попытки. Делаешь удар — твой соперник должен повторить. 8 твоих ударов, 8 — его, которые ты должен повторить. Сложность удара не оценивается. Сделал — очко получил. Не сделал — ноль. Все. Вот по этой сумме баллов и определяется победитель.

В прошлом году в финале играли Том Россман и Стефано Пелинга. Россман выиграл. У Россмана своеобразная стратегия. То, что он выставляет, с виду кажется очень простым ударом. Но их — именно потому, что они простые — никто не отрабатывает. У него на поле 2-3 шара, редко больше — но партнер повторить не может. А для победы не важно, сколько шаров на поле — 20 или 1. Главное — сделай то, что я тебе показал. На этом он строит все свои трюки.

Партнер, когда ты ставишь позицию, имеет право подойти и посмотреть. Есть 3 минуты на каждый трюк — смотри, время есть. Подсказывать никто не обязан, и я ничего не буду.

На таких соревнованиях обыкновенно все бьют трюки, что называется, «с бородой». Нового очень мало. Чуть ли не из книги Бирна все трюки берут — им по 50 по 100 лет.

Мэтту Брону понравилось именно то, что Мосин бьет какие-то новые трюки. Это телевизионная программа, нужно шоу, чтобы были рейтинги, чтобы были положительные отзывы на программу. Я в Балтиморе собираюсь именно новые показывать — за то и пригласили. Я так думаю. Не буду в прагматизм играть, буду американцев и итальянцев мучать только новыми трюками. Старые трюки не представляют интереса. Допустим, да, скажут, Мосин выиграл — но трюков-то новых не было. А меня туда только и приглашают из-за того, что что-то новое бью. Свежая струя.

Trikshot Magic — крупнейший по освещению турнир по артистическому пулу. Он будет показан на крупнейших каналах в Америке и Европе. В России этот турнир будет показан на канале ТВ7. В записи, разумеется — через полгода-год. Для зрителя формат турнира очень интересен, и показывают его охотно — это ведь не тупое набирание очков, а дуэль двух соперников.

При этом победитель турнира не только получает кучу денег, но еще и будет выступать в программе типа нашей «Добрый вечер», и будет 45 минут живого общения со зрителями и трансляция на всю Америку. Каждый мечтает выиграть турнир, стать героем дня.

Желания выиграть очень много. Будем стараться. Надо собрать себя в кулак и жарнуть, как я делал 4 года назад. В те годы я не знал, что этих перцев обыграть нельзя. Я этого не знал, просто шел и обыгрывал. Всегда надо настраивать себя на победу. Другой вопрос — как звезды встанут.

Американцы, родоначальники этого вида, трюки разрабатывают около 170 лет, первая книга по трюкам была написана еще в 1830 году. А нас всему пулу в России 10 лет.

А трюки рождаются или во время игры, или путем комбинации. Так называемая «Большая бабочка» — это производная трех трюков. Из них собрали один трюк, где нужно забить 16 шаров.

Я до сих пор не могу догадаться, как можно было придумать тот или иной удар. Придумывают фанатики этого вида. Если задаться целью, начертить схемы, задаться целью сделать так и так, то найти нужное положение шаров можно. У меня просто не такой большой опыт в плане придумывания.

У меня не было такого, что я специально сел и начал придумывать. Все происходит спонтанно.

Я вот что скажу: игроков играют тысячи, десятки тысяч. Если каждый придумает хотя бы по одному трюку, то трюков будут десятки тысяч. У меня своих трюков пять. Норму я уже перевыполнил. Уже можно ставить памятник.

Могут, почему? Просто я их автор. Я знаю, что это я придумал.

Довольно хитрая схема придумана в Америке. Если ты хочешь запатентовать трюк своим именем — пожалуйста. Оформляй все бумаги, плати 1000 долларов. И трюк будет называться твоим именем. У меня желания нет пока.

Дело в том, что я не считаю, будто мы должны их в чем-то догонять. Должны опередить просто — и все дела. Нагло, уверенно я заявляю.

Если говорить серьезно, весь вопрос упирается именно в специалистов по тренировкам. Абсолютное большинство российских игроков страдает от отсутствия тренера. Каждый варится в собственном соку, и трудно без массированной игровой практики ждать какого-то роста. Здесь мы все великие, приезжаем в Америку, а там мы мальчики для битья. Потому что там человек 700 играет так, как у нас первый номер, на игру которого мы все ориентируемся.

Америка — это бильярдная мекка. У нас этим надо серьезно заниматься, вплоть до создания государственной программы поддержки. А пока этим занимаются отдельные лица, я считаю, ничего принципиально не поменяется. Взять хотя бы меня: не был бы я таким энтузиастом этого дела, от России не было бы вообще никого на международной арене. Никто бы не выступал. Такая ситуация не только в России — в Чехии, в Венгрии, в Болгарии этим всем тоже никто не хочет заниматься. Люди играют, а роста нет.

Надо, чтобы следующий президент не на лыжах катался, не в хоккей... и чтоб не дзюдо. А чтобы он был бильярдистом.

В России сейчас общий уровень растет — если сравнивать с чемпионатами России пяти-шестилетней давности. Уровень, конечно, вырос. Из первой двадцадки, думаю, каждый может выстрелить. Первый номер, конечно, Женя Сталев. Особой конкуренции я не вижу. Если бы он еще столько тренировался, сколько у него таланта... Это очень сильный игрок, может быть, лучший игрок. Остальные к нему подтягиваются, практически вплотную — очень сильные игроки. Они могут его обыграть на отдельных турнирах. Но пока в России Сталев лучший — умение тренироваться и умение концентрироваться выдают в нем профессионала с большой буквы. Этим все сказано. За ним — все известные фамилии, Степанов, естественно, Миша Сионов, Вайс Гулам, Григорянц, Миша Киладзе.

Но им всем не хватает свежей струи, нужна большая соревновательная практика, умение выигрывать в нужный момент. Мало складывать пирамиды на тренировках, будь добр показать это все на чемпионатах Европы, мира и т.д. Там пока мы мальчики для битья. Пока еще. С другой стороны, учитывая, что у нас пулу 11-12 лет, они очень многого достигли.

Тем более что пока это существует лишь на энтузиазме. Если каждый игрок с большим трудом ищет себе спонсора, чтобы куда-нибудь съездить — о чем можно говорить? В мире игрок может участвовать в 20-30 турнирах по пулу в год. А когда наши как манну небесную раз в год ждут чемпионата Европы — о чем можно говорить?

Первое более-менее серьезное отношение к игре мне привил именно Владимир Симонич. Я тренировался в «Русской пирамиде», и мы с ним довольно часто играли в снукер. Он мне все время давал фору. Видя мое раздражение, он меня, как старший товарищ, все время поучал: «ты объясни, чего ты психуешь? здесь психовать не надо, не надо винить ни кий, ни шары, ни стол. Вини прежде всего себя». Если удар не получается — будь добр не играть, займись серьезной тренировкой. Он мне преподал первые уроки того, как надо брать себя в руки и показал, что такое серьезная тренировка.

Я очень ему благодарен, царствие ему небесное. Я считаю, что это мой первый тренер. Серьезный тренер, который заставил меня заняться тренировками. Не просто играть и постоянно себя третировать — эх ты, этого не умееешь, того не можешь. Он говорил: «Чего ты кий-то ломаешь? Ты головой об стену ударься, больше толка будет. Не идет игра — не играй. Встань к столу и тренируйся. Забудь об игре, она тебе не нужна. Хочешь чего-то достичь — тренируйся».

Как человек Симонич был очень эрудированным и очень воспитанным. Он обладал большим чувством юмора и огромной харизмой. Он с большим вдохновлением мог мне какие-то стихи читать — очень классно. Очень интеллигентный человек, очень образованный.

Его особенность как игрока — способность вести игру. В любой ситуации, с каким бы счетом не проигрывал — железная воля к победе. С ним очень тяжело было играть, он очень «вязкий» был. Выиграть у Симонича хотя бы одну копейку было невозможно. Хоть копейку выиграй — можно тебе памятник ставить.

Был такой забавный момент. Первый международный чемпионат в Питере, играл Симонич в 14.1 со шведом каким-то. Так он шведа этого измочалил отыгрышами. Вообще играть не давал — тот бросил кий, сказал, все, играть с тобой не буду, признаю свое поражение. Симонич сказал, нет, ты будешь играть, потому что это турнир.

Иногда он партнеров доводил до иступления. Так, как играл Симонич, больше никто в мире, я думаю, играть не может. Человек может вывести из себя любого — 20-30 отыгрышей, и он людям ломал игру. Они начинали психовать. Он очень хорошо отыгрывался. Может, не так хорошо забивал шары, но умение отыгрываться в русском бильярде дорогого стоит.

И в снукере тоже. Забавная ситуация. Симонич играл в красной жилетке — это традиционная форма сборной Англии. На турнире в Англии он играл с одним голланцем. Тот совершенно жутким образом прикупил мандража — как мне рассказывали, сам-то я там не был. Голландец так и не понял, с кем он играл. Человек курит какой-то «Беломор», делает серии в 15-17 очков и не дает играть. Серия в два три шара — а потом ставит маску. Тот лезет на стену. Опять — два-три шара и маска. Человек, который не имел серии больше 100 шаров даже близко, но мог играть в любую игру. Он вел игру. Великий был игрок, и я благодарен, что был с ним знаком.

Первую фотокамеру мне купили, когда мне лет 9 было. Все годы я провел с фотокамерой, участвовал в выставках, было хорошее оборудование, студия была своя. В свое время сотрудничал с журналом «Итоги», поставлял туда свои фоторепортажи.

Вообще я являюсь салонным фотографом, люблю хорошо поставить свет. Сейчас, в частности, я выпустил бильярдные постеры. Мастера пула и мастера русского бильярда — чемпионы мира и Европы. Занимаюсь я этим уже в течение трех лет — вожу оборудование на каждый турнир, снимаю там того или иного мастера. Свет я вожу студийный — это 70-80 килограмм веса. Зато качество постеров на мировом уровне.

Снимал я и Майка Массе, и Стефано Пелинга, и Тома Россмана, и Богдана Волковски, и Чальза Дарлинга. Я снимал людей, которые чего-то достигли в бильярде. Майк Массе мне прямо сказал: «Мой самый лучший портрет». Я спрашиваю, а что вам особенно понравилось? «У меня здесь маленький живот». Еще бы — я эту тушу 2 часа снимал!

Господа, все на освоение бильярдных трюков! Ударим бильярдными трюками по Америке так, чтоб пух и прах летел! Обязуюсь. В этом сезоне выиграть хотя бы 3-4 дисциплины. Беру повышенные социалистические обязательства на 2005 год — выиграть четыре дисциплины.